В увертюре не работает звук что делать

Музыкальные жанры. Увертюра

Первую статью нашего цикла «Музыкальные жанры», посвященную опере, мы закончили словами остряка Джоаккино Россини о том, что самый простой способ начать оперу — не написать к ней никакой увертюры. Мало кто из композиторов принял этот совет всерьез, и в результате мы вряд ли найдем музыкальный спектакль, который не начинался бы бo льшим или меньшим оркестровым вступлением. И если небольшое вступление так и принято называть — Вступление, то развернутую прелюдию к оперному спектаклю называют Увертюрой.

Со словом (как и с самим понятием) увертюра неразрывно связано представление о вступлении к чему-то. И это понятно, ведь слово заимствовано из французского, в который, в свою очередь, пришло из латинского: aperture — значит открытие, начало. Впоследствии — и об этом мы тоже скажем — композиторы стали писать самостоятельные оркестровые пьесы, в программе которых мыслилась определенная драматургия и даже сценическое действие (увертюра-фантазия П. Чайковского «Ромео и Джульетта», «Праздничная увертюра» Д. Шостаковича). Наш разговор об увертюре мы начнем с увертюры к опере; именно в этом качестве увертюра утвердилась при первом своем появлении.

История появления

История увертюры восходит к начальным этапам развития оперы. И это переносит нас в Италию рубежа XVI–XVII вв. и во Францию XVII в. Принято считать, что первой увертюрой является вступление к опере итальянского композитора Клаудио Монтеверди «Орфей» (точнее — «Сказание об Орфее»). Опера была поставлена в Мантуе при дворе герцога Винченцо I Гонзага. Она начинается с пролога, а сам пролог — с вступительных звуков фанфар. Это вступление — родоначальник жанра увертюры — само еще не увертюра в современном понимании, то есть не введение в музыкальный мир всей оперы. Это, в сущности, приветственный клич в честь герцога (дань ритуалу), который, как можно предположить, присутствовал на премьере, состоявшейся 24 февраля 1607 года. Музыкальный фрагмент и не назван в опере увертюрой (термина тогда еще не существовало).

Герцог Винченцо I Гонзага

Некоторых историков удивляет, почему эта музыка названа Токката. Действительно, на первый взгляд странно, ведь мы привыкли, что токката — это клавирная пьеса виртуозного склада. Дело в том, что Монтеверди, вероятно, было важно отличить музыку, которая исполняется на инструментах. то есть посредством пальцев, касающихся струн или духовых инструментов, как в данном случае (итал. toccare — трогать, ударять, касаться) от той, которая поется (итал. cantare — петь).

Итак, идея вступления к сценическому музыкальному спектаклю родилась. Теперь этому вступлению суждено было превратиться в истинную увертюру. В XVII и, быть может, даже в большей степени в XVIII веке, в эпоху кодификации многих, если не всех, художественных понятий и принципов жанр увертюры тоже получил эстетическое осмысление и конструктивное оформление. Теперь это был вполне определенный раздел оперы, который должен строиться по строгим законам музыкальной формы. Это была «симфония» (но не путать с более поздним жанром классической симфонии, о котором у нас речь впереди), состоявшая из трех контрастных по характеру и темпу разделов: быстро — медленно — быстро. В крайних разделах могла использоваться полифоническая техника письма, но при этом заключительный раздел имел танцевальный характер. Средняя часть — всегда лирический эпизод.

Еще долгое время композиторам не приходило в голову ввести в увертюру музыкальные темы и образы оперы. Быть может, это объясняется тем, что оперы того времени состояли из замкнутых номеров (арий, речитативов, ансамблей) и не имели еще ярких музыкальных характеристик персонажей. Было бы неоправданно использовать в увертюре мелодию какой-то одной или двух арий, когда их в опере могло быть до двух десятков.

Позже, когда сначала робко возникла, а затем превратилась в основополагающий принцип (как, например, у Вагнера) идея лейтмотивов, то есть определенных музыкальных характеристик персонажей, естественно родилась мысль эти музыкальные темы (мелодии или гармонические построения) как бы анонсировать в увертюре. В этот момент вступление к опере стало истинной увертюрой.

Поскольку всякая опера драматургическое действо, борьба характеров и, прежде всего, мужского и женского начал, то естественно, что музыкальные характеристики этих двух начал составляют драматическую пружину и музыкальную интригу увертюры. Для композитора искушением может быть стремление вместить в увертюру все яркие мелодические образы оперы. И здесь талант, вкус и не в последнюю очередь здравый смысл ставят границы, чтобы увертюра не превратилась в простое попурри из мелодий оперы.

Великие оперы имеют великие увертюры. Трудно удержаться, чтобы не дать краткий обзор хотя бы самых известных.

ЗАПАДНЫЕ КОМПОЗИТОРЫ

В. А. Моцарт. «Дон-Жуан»

Увертюра начинается торжественной и грозной музыкой. Здесь нужно сделать одну оговорку. Читатель помнит, что было сказано о первой увертюре — Монтеверди к его «Орфею»: там фанфары призывали слушателя к вниманию. Здесь два первых аккорда формально, казалось бы, играют ту же роль (так, кстати, считал А. Улыбышев, страстный почитатель Моцарта, автор первого обстоятельного исследования его творчества). Но это толкование в корне неверно. В увертюре Моцарта вступительные аккорды — та же музыка, которая сопровождает роковое появление Каменного гостя в последней сцене оперы.

Декорации к опере В. А. Моцарта «Дон Джованни» («Дон Жуан») в Гранд-опера

Таким образом, весь первый раздел увертюры — это картина развязки оперы в некоем поэтическом предвидении. В сущности, это гениальная художественная находка Моцарта, которая впоследствии, еще и с легкой руки Вебера (в увертюре к его «Оберону»), стала художественным достоянием многих других композиторов. Эти тридцать тактов вступления к увертюре написаны в ре миноре. Для Моцарта это трагическая тональность. Здесь заявляют о себе сверхъестественные силы. Это всего лишь два аккорда. Но какая потрясающая энергия заключена в многозначительных паузах и в не имеющем себе равных эффекте синкоп, следующих за каждым аккордом! «Кажется, будто на нас пристально смотрит искаженный лик Медузы», — замечает Г. Аберт, крупнейший знаток Моцарта. Но эти аккорды проходят, увертюра разражается солнечным мажором и теперь звучит необычайно живо, как и должна звучать увертюра к dramma giocoso (итал. — веселая драма, как назвал свою оперу Моцарт). Эта увертюра не только гениальное музыкальное произведение, это гениальное драматургическое творение!

К. М. фон Вебер. «Оберон»

Постоянные посетители симфонических концертов так хорошо знакомы с увертюрой из «Оберона» как самостоятельным произведением, что редко задумываются о том, что она сконструирована из тем, которые играют важную роль в самой опере.

К. М. Вебер

Сцена из оперы «Оберон» К. М. Вебера. Мюнхенская опера. 1835

Однако если взглянуть на увертюру в контексте оперы, то можно обнаружить, что каждая из ее необычайно знакомых тем связана с той или иной драматургически значимой ролью этой сказки. Так, вступительный мягкий зов рога — это мелодия, которую герой сам исполняет на своем волшебном роге. Быстро спускающиеся аккорды у деревянных духовых используются в опере для того, чтобы нарисовать фон или атмосферу сказочного царства; взволнованные поднимающиеся ввысь скрипки, открывающие быстрый раздел увертюры, используются для сопровождения бегства влюбленных на корабль (мы, к сожалению, не можем здесь подробно излагать весь сюжет оперы). Чудесная, похожая на молитвенную мелодия, исполняемая сначала кларнетом соло, а затем струнными, превращается действительно в молитву героя, в то время как триумфальная тема, исполняемая сначала спокойно, а затем в радостном fortissimo. вновь появляется в качестве кульминации грандиозной арии сопрано — «Океан, ты могущественный монстр».

Так Вебер в увертюре обозревает основные музыкальные образы оперы.

Л. ван Бетховен. «Фиделио»

Незадолго до смерти Бетховен подарил партитуру своей единственной оперы близкому другу и биографу Антону Шиндлеру. «Из всех моих детищ, — сказал как-то умирающий композитор, — это произведение стоило мне при его рождении наибольших мук, позже доставило наибольшие огорчения и поэтому оно мне дороже всех других». Здесь смело можно утверждать, что мало кто из оперных композиторов может похвастаться, что написал столь экспрессивную музыку, как увертюра к «Фиделио», известная как «Леонора № 3».

Естественно, возникает вопрос: почему «№ 3»?

Сцена из оперы «Фиделио» Л. Бетховена. Австрийский театр. 1957

У постановщиков оперы имеются на выбор четыре (!) увертюры. Первая — она была сочинена прежде остальных и исполнялась на премьере оперы в 1805 г. — в настоящее время известна как «Леонора № 2». Другая увертюра была сочинена для постановки оперы в марте 1806 г. Именно она была несколько упрощена для планировавшейся, но так и не осуществленной постановки оперы в Праге в том же году. Рукопись этого варианта увертюры была потеряна и найдена в 1832 г. причем, когда ее обнаружили, было высказано предположение, что этот вариант и является первым. Эта увертюра, таким образом, была ошибочно названа «Леонора № 1».

Третья увертюра, написанная для исполнения оперы в 1814 г. названа «Фиделио-увертюра». Именно она в наши дни обычно исполняется перед первым действием и более, чем все остальные, соответствует ему. И, наконец, «Леонора № 3». Она часто исполняется между двумя сценами второго действия. Многим критикам предвосхищение в ней музыкальных и драматических эффектов, которые имеются в следующей за нею сцене, кажется художественным просчетом композитора. Но сама по себе эта увертюра столь сильна, столь драматична, столь действенна благодаря призыву трубы за сценой (повторенному, конечно, в опере), что не нуждается ни в каких сценических действиях, чтобы передать музыкальное послание оперы. Именно поэтому эта величайшая оркестровая поэма — «Леонора № 3» — должна быть сохранена исключительно для концертного зала.

Ф. Мендельсон. «Сон в летнюю ночь»

Ф. Мендельсон

Трудно удержаться, чтобы не привести рассуждения другого гениального композитора — Ф. Листа — об этой увертюре, предваряющей среди других номеров цикла знаменитый «Свадебный марш».

«Увертюра своею оригинальностью, симметрией и благозвучием в органическом слиянии разнородных элементов, свежестью и грацией держится решительно на одной высоте с пьесою. Аккорды духовых в начале и в конце — точно веки, которые тихо смыкаются над глазами засыпающего и потом тихо раскрываются при пробуждении, а между этим опусканием и поднятием век целый мир сновидений, в котором элементы, страстный, фантастический и комический, мастерски выраженные каждый порознь, встречаются и переплетаются между собою в самых искусных контрастах и в самом изящном сочетании линий. Талант Мендельсона как нельзя счастливее сроднился с веселой, шутливой, очаровательной и чарующей атмосферой этого роскошного шекспировского создания».

Комментарии переводчика статьи, выдающегося русского композитора и музыканта А. Серова: «Чего бы, казалось, требовать от музыки в отношении картинности, как, например, увертюра к «Сну в летнюю ночь», где кроме общей волшебно-капризной атмосферы так живо вырисованы все главные стороны сюжета? <…> Между тем не будь над этой увертюрой ее заглавия, не сделай Мендельсон подписи под каждою из составных частей этой музыки, которая употреблена им в течение самой драмы, в разных ее местах, не будь всего этого, и вряд ли кто из миллионов людей, так часто слушавших эту увертюру, мог бы догадаться, о чем в ней дело идет, что именно хотел выразить автор. Не будь статьи Листа, многим не пришло бы в голову, что тихие аккорды духовых инструментов, которыми начинается и кончается увертюра, выражают смыкание глазных век. Между тем о верности такого толкования теперь и спорить невозможно».

РУССКИЕ КОМПОЗИТОРЫ

М. И. Глинка. «Руслан и Людмила»

Идея произведения — торжество светлых сил жизни — раскрывается уже в увертюре, в которой использована ликующая музыка финала оперы. Музыка эта проникнута ожиданием праздника, пира, ощущением преддверия торжества. В среднем разделе увертюры возникают таинственные, фантастические звучания. Материал этой блестящей увертюры пришел композитору в голову, когда однажды ночью он ехал в карете из села Новоспасское в Петербург.

И. Билибин. Эскиз декорации к опере М. Глинки «Руслан и Людмила». 1913

Н. А. Римский-Корсаков.

«Сказание о невидимом граде Китеже и Деве Февронии»

Вступление к опере — симфоническая картина. Она называется «Похвала пу стыне» (имеется в виду пу стынь — так древние славяне именовали уединенное, не заселенное людьми место). Музыка начинается тихим аккордом в глубоком нижнем регистре: из недр земли устремляются в чистое небо нежные звуки арфы, словно ветер уносит их ввысь. Гармония мягко звучащих струнных передает шелест листвы вековых деревьев. Поет гобой, колышется над лесом светлая мелодия — тема девы Февронии, птицы свистят, заливаются трелями, кричит кукушка… Ожил лес. Величественной, необъятной стала его гармония.

И. Репин. Портрет Н. А. Римского-Корсакова. 1893

Звучит прекрасный ликующий напев гимна — похвала пустыне. Он возносится к самому солнцу, и, кажется, слышно, как вторит ему все живое, сливаясь со звучанием леса. (История музыки знает несколько изумительных воплощений в музыке шума леса и шелеста листвы, например, помимо данной увертюры, 2-я сцена из II действия оперы Р. Вагнера «Зигфрид»; этот эпизод хорошо знаком любителям симфонической музыки, поскольку часто исполняется как самостоятельный концертный номер и в таком случае называется «Шелест леса».)

П. И. Чайковский. Торжественная увертюра «1812 год»

Премьера увертюры состоялась в храме Христа Спасителя 20 августа 1882 года. Издал партитуру в том же году П. Юргенсон, который и передал заказ на нее Чайковскому (в сущности, он был поверенным композитора во всех его издательских делах).

Хотя Чайковский прохладно отзывался о заказе, работа его увлекла, и родившееся произведение свидетельствует о творческом вдохновении композитора и его большом мастерстве: произведение наполнено глубоким чувством. Мы знаем, что патриотические темы были близки композитору и живо волновали его.

Чайковский очень изобретательно выстроил драматургию увертюры. Она начинается с мрачных звуков оркестра, имитирующих звучание русского церковного хора. Это как бы напоминание об объявлении войны, которое осуществлялось в России во время церковной службы. Затем сразу же звучит праздничное пение о победе русского оружия.

Затем следует мелодия, представляющая марширующие армии, исполненная трубами. Французский гимн «Марсельеза» отображает победы Франции и взятие Москвы в сентябре 1812 года. Русское воинство символизируют в увертюре русские народные песни, в частности мотив из дуэта Власьевны и Олены из оперы «Воевода» и русская народная песня «У ворот, ворот батюшкиных». Бегство французов из Москвы в конце октября 1812 года обозначено нисходящим мотивом. Гром пушек отражает военные успехи при подходе к границам Франции.

По окончании эпизода, изображающего войну, возвращаются звуки хора, на этот раз исполненные целым оркестром на фоне колокольного звона в честь победы и освобождения России от французов. За пушками и звуками марша должна звучать, согласно авторской партитуре, мелодия российского национального гимна «Боже, царя храни». Российский гимн противопоставлен французскому гимну, который звучал ранее.

Стоит обратить внимание на такой факт: в увертюре (в авторской записи) используются гимны Франции и России, какими они были установлены в 1882 г. а не в 1812-м. С 1799 по 1815 г. во Франции не было гимна, а «Марсельеза» не восстанавливалась в качестве гимна до 1870 г. «Боже, царя храни» был написан и утвержден в качестве гимна России в 1833 г. то есть много лет спустя после войны.

Вопреки мнению Чайковского, считавшего, что увертюра «не заключает в себе, кажется, никаких серьезных достоинств» (письмо к Э. Ф. Направнику), успех ее возрастал с каждым годом. Еще при жизни Чайковского она исполнялась неоднократно в Москве, Смоленске, Павловске, Тифлисе, Одессе, Харькове, в том числе и под управлением самого композитора. Имела она большой успех и за границей: в Праге, Берлине, Брюсселе. Под влиянием успеха Чайковский изменил к ней отношение и стал включать ее в свои авторские концерты, а иногда, по требованию публики, исполнял на бис.

Наш выбор выдающихся произведений в жанре увертюры отнюдь не единственно возможный, и только рамки статьи его ограничивают. Так получается, что окончание одного очерка естественным образом приводит нас к теме следующего. Так было с оперой, обсуждение которой привело нас к рассказу об увертюре. Так происходит и на сей раз: классический тип итальянской увертюры XVIII века оказался той исходной формой, дальнейшее развитие которой привело к рождению жанра симфонии. О ней и будет наш следующий рассказ.

Предварительный просмотр:

Торжественная увертюра «1812 год» Петра Ильича Чайковского

Выдающееся произведение Петра Ильича Чайковского торжественную увертюру «1812 года» сегодня знают многие, даже те, кто никогда не интересовался русской историей. Между тем в этом произведении запечатлен один из наиболее драматичных и одновременно славных эпизодов истории России – Отечественная война 1812 года. Французская армия, возглавляемая Наполеоном Бонапартом, покорив к этому времени почти всю Европу, надеялась завоевать Россию. Война продолжалась менее полугода и закончилась полной победой России, благодаря самоотверженности русского народа. Армия Наполеона была с позором изгнана, а русские войска дошли до Парижа и в 1814 году праздновали там победу. Самым главным символом этой победы стала гениальная музыка Петра Ильича Чайковского – Торжественная увертюра «1812 год». Правда, создавалась она значительно позже.

В 1880 году Петр Ильич, находясь у своей сестры, в имении Каменка, надеялся на время воздержаться от сочинительства и заняться переизданиями своих сочинений, но не утерпел и начал работать. В конце мая Чайковскому его нотоиздатель П. И. Юргенсон сообщает, что Н. Г. Рубинштейн назначен главой музыкального отдела Всероссийской выставки 1881 года. Издатель также сообщил и о пожелании Рубинштейна «написать для задуманных им концертов на Всероссийской промышленно-художественной выставке в Москве на выбор: увертюру на открытие выставки, увертюру на двадцатипятилетие царствования Александра II или кантату на освящение храма Христа Спасителя» (6).

В ответ в письме к нотоиздателю П. И. Юргенсону от 3 июля 1880 года Чайковский возмущается: «По поводу выставочной музыки… Я тебе написал то, что… почувствовал, а почувствовал я крайнее отвращение. Да без отвращения и нельзя приниматься за музыку, которая предназначена к прославлению того, что, в сущности, ни мало не восхищает меня. Ни в юбилее высокопоставленного лица (всегда бывшего мне порядочно антипатичным), ни в храме, который мне вовсе не нравится, нет ничего такого, что бы могло поддеть моё вдохновение» (6). Реакция Чайковского понятна нам. Восстановленный в конце XX века, грандиозный по размерам храм Христа Спасителя, построенный в «русско-византийском» стиле по проекту К. А. Тона и теперь соединяет роскошь отделки с тяжеловесностью пропорций.

Очевидно, внимание композитора привлекло то, что храм был создан в память о героях 1812 года. Связанный с освящением храма замысел Чайковского осуществился в форме инструментального произведения – Торжественной увертюры «1812 год».

Увертюра была написана в считанные дни. Выбранный Чайковским сюжет был близок всей его семье. Ведь многие обитатели Каменки, были героями войны 1812 года: Давыдовы, Трубецкие, Раевские – представители знатных дворянских фамилий, они к тому же состояли в родстве.

В письме к своей покровительнице, Надежде фон Мекк, Чайковский признается: «…Муза моя была так благосклонна ко мне в последнее время … что я с большой быстротой написал большую торжественную увертюру для выставки, по просьбе Николая Григорьевича. Увертюра будет громка, шумна, но я писал её без теплого чувства любви и поэтому художественных достоинств в ней, вероятно, не будет» (2). «Решительно не знаю, хороша или дурна моя увертюра («1812 год»), но скорее первое», - так писал композитор своему издателю Юргенсону (6).

Завершена увертюра была 7 ноября 1880 года. На титульном листе партитуры Чайковский написал: «1812. Торжественная увертюра для большого оркестра. Сочинил по случаю освящения Храма Спасителя Петр Чайковский». В конце рукописи: «Каменка. 7-го ноября 1880 г.» (1). И, как не раз было в жизни Чайковского, написанная по заказу увертюра, которая, казалось, сочинялась с таким трудом, в конечном итоге оказалась произведением, наполненным глубоким чувством, ставшим в дальнейшем выдающимся достижением композитора. Издана партитура в Москве, в издательстве П. И. Юргенсона, в 1882 году.

Увертюра впервые была исполнена 8 августа 1882 года. Так как оркестровая музыка не может звучать в православном храме, исполнил увертюру Чайковского на площади перед храмом грандиозный по составу оркестр с поставленными по бокам настоящими пушками. В финале сочинения они дают ритмичные победные залпы, а к оркестру в этот момент мощным звоном присоединяются храмовые колокола. Слушали увертюру не музыканты и даже не любители музыки, наполнявшие тогда концертные залы, а тысячи жителей Москвы. Мотивы, использованные для увертюры «1812 год», были широко известны в тогдашнем русском бытовом обиходе. Это молитва «Спаси, Господи», французский гимн «Марсельеза», русская народная песня «У ворот, ворот батюшкиных», русский национальный гимн. И, естественно, они вызывали у москвичей нужные композитору ассоциации, а образная инструментовка увертюры сделала музыкальные картины, которые рисовал в ней композитор, ещё более яркими и выразительными.

Увертюра начинается с мрачных звуков церковного хора, напоминая об объявлении войны, которое осуществлялось в России на церковных службах. Затем, сразу же, звучит праздничное пение о победе русского оружия в войне. Далее следует исполненная при помощи труб мелодия, представляющая марширующие армии. Французский гимн «Марсельеза» отображает победы Франции и взятие Москвы в сентябре 1812 года. Звуки народного русского танца символизируют битву при Бородино. Бегство из Москвы в конце октября 1812 года обозначено нисходящим мотивом. Гром пушек отражает военные успехи при походе к границам Франции. Окончание войны - знаменует хор, сливающийся с оркестром, исполняющим с отзвуки колокольного звона в честь победы и освобождения России от Наполеона. За пушками и звуками марша слышна мелодия национального гимна «Боже, Царя храни». Российский гимн противопоставлен французскому гимну, который звучал ранее.

После первых исполнений сочинение имело такой успех, что прочно вошло в музыкальную жизнь России. Еще при жизни Чайковского увертюра неоднократно исполнялась в Петербурге, Москве, Смоленске, Тифлисе, Одессе, Харькове. Получила признание и за границей: в Праге, Берлине, Брюсселе. Под влиянием успеха композитор изменил отношение к своему произведению, включив его в авторские концерты и иногда, по требованию публики, исполняя «на бис» (2).

В советское время Торжественная увертюра возродилась в дни Великой Отечественной войны, после того как гимн «Боже, Царя храни» был заменен хором «Славься» из оперы Глинки «Иван Сусанин». Она звучала в дни блокады Ленинграда, унесшие многие тысячи жизней, среди сигналов воздушной тревоги, среди фронтовых сводок (5).

В заключении отметим, что высочайший патриотический подъём, который отразила музыка Чайковского, и проведенная в ней идея державности, чрезвычайно востребованы сегодня и не только в России. Во многих странах мира увертюра «1812 год» часто сопровождает государственные торжества. Так, например, в День независимости США она исполняется наряду с американской патриотической музыкой. Ведь человеку, где бы он ни жил, свойственно ассоциировать себя с победителями и наслаждаться звуками победы. И великое произведение П. И.Чайковского дает нам такую возможность.

Литература

1. Асафьев Б. В. О музыке Чайковского. – Л. Музыка, 1972.

2. Будяковский А. Е. Жизнь Петра Ильича Чайковского.-СПб: КультИнформПресс, 2003.

3. Музыкальная энциклопедия. Т.6 – М. Советская энциклопедия, 1982.

4. Прибегина Г. А. Петр Ильич Чайковский. – М. Музыка, 1972.

что делать? не работает звук на компе, вроде все включено, программа проверена, а звука нет помогите

Александр Путилов Мастер (1165) 8 лет назад

Решений несколько:

1. В трее посмотреть есть ли значок динамика, если есть, щёлкнуть на нём левой кнопокой мыши и посмотреть не стоит ли галочка "Выкл" - надо её снять. (заодно посмотреть уровень громкости)

2. Если в трее значка нет, то: Пуск-Панель управления-Звуки и аудиоустройства. Там посмотреть стоит ли галочка "Выключить звук", если стоит - снять. Далее поставить галочку "отображать значок на панели задач".

3. Там же на вкладке Оборудование, надо посмотреть определена ли звуковая карта.

4. На вкладке "Аудио" посмотреть какое устройство выбрано в выпадающем меню: Звуковое устройство по умолчанию

5. В Диспетчере устройств посмотреть нет ли проблем с драйвером звуковухи

6. Посмотреть правильно ли воткнут штекер: зелёный в зеленый разъем на звуковой.

То есть: проблема или в - настройках винды - или аппаратная проблема в звуковой - или проблема с колонками.

Одно из трёх.

Источник: мой_моск_:)

Глинка Михаил Иванович

Увертюра оперы «Руслан и Людмила»

Идея произведения – торжество светлых сил жизни – раскрывается в увертюре оперы, в которой использована ликующая музыка финала оперы.

Музыка эта проникнута ожиданием праздника, пира, ощущением преддверия торжества.

В среднем разделе увертюры возникают таинственные, фантастические звучания.

Материал этой блестящей увертюры пришел композитору в голову, когда однажды ночью он ехал в карете из села Новоспасское в Петербург.

Опера «Руслан и Людмила»

Опера в пяти действиях; либретто композитора и В. Ширкова по одноимённой поэме А. С. Пушкина. Первая постановка: Петербург, 27 ноября 1842 года.

Действующие лица: Людмила (сопрано), Руслан (баритон), Светозар (бас), Ратмир (контральто), Фарлаф (бас), Горислава (сопрано), Финн (тенор), Наина (меццо-сопрано), Баян (тенор), Черномор (немая роль), сыновья Светозара, витязи, бояре и боярыни, сенные девушки и мамки, отроки, гридни, чашники, стольники, дружина и народ; девы волшебного замка, арапы, карлы, рабы Черномора, нимфы, ундины.

Высокие хоромы великого князя Киевского Светозара полны гостей. Князь празднует свадьбу дочери Людмилы с витязем Русланом. Вещий Баян запевает песню о славе русской земли, о смелых походах. Он предсказывает судьбу Руслана и Людмилы: над героями нависла смертельная опасность, им уготованы разлука, тяжкие испытания. Руслан и Людмила клянутся друг другу в вечной любви. Ратмир и Фарлаф, завидуя Руслану, втайне радуются предсказанию. Однако Баян всех успокаивает: незримые силы защитят влюбленных и соединят их. Гости славят молодых. Снова звучат напевы Баяна. На этот раз он предсказывает рождение великого певца, который сохранит от забвения историю Руслана и Людмилы. В разгар свадебного веселья раздается удар грома, все погружается во тьму. Мрак рассеивается, но Людмилы нет: она похищена. Светозар обещает руку дочери и полцарства тому, кто спасет княжну. Руслан, Ратмир и Фарлаф отправляются на поиски.

В далеком северном краю, куда странствия привели Руслана, живет добрый волшебник Финн. Он предсказывает витязю победу над похитившим Людмилу Черномором. По просьбе Руслана Финн рассказывает свою историю. Бедный пастух, он полюбил красавицу Наину, но та отвергла его любовь. Ни подвигами, ни богатством, добытым в смелых набегах, не мог он завоевать сердце гордой красавицы. И лишь с помощью магических чар Финн внушил Наине любовь к себе, но Наина тем временем стала дряхлой старухой. Отвергнутая волшебником, теперь уже она преследует его. Финн предостерегает Руслана против козней злой волшебницы. Руслан продолжает свой путь.

Ищет Людмилу и Фарлаф. Но все, что встречается на пути, пугает трусливого князя. Неожиданно перед ним появляется страшная старуха. Это Наина. Она хочет помочь Фарлафу и этим отомстить Финну, который покровительствует Руслану. Фарлаф торжествует: близок тот день, когда он спасет Людмилу и станет обладателем Киевского княжества.

Поиски приводят Руслана в зловещее пустынное место. Он видит поле, усеянное костями павших воинов и оружием. Туман рассеивается, и перед Русланом возникают очертания огромной Головы. Она начинает дуть навстречу витязю, поднимается буря. Но, пораженная копьем Руслана, Голова откатывается, и под ней обнаруживается меч. Голова рассказывает Руслану историю двух братьев – великана и карлика Черномора, карлик хитростью одолел своего брата и, отрубив ему голову, заставил ее сторожить волшебный меч. Отдавая меч Руслану, Голова просит отомстить злому Черномору.

Волшебный замок Наины. Девы, подвластные колдунье, приглашают путников укрыться в замке. Здесь же тоскует возлюбленная Ратмира Горислава. Появившийся Ратмир не замечает ее. В замок Наины попадает и Руслан: он очарован красотой Гориславы. Витязей спасает Финн, разрушающий злые чары Наины. Ратмир, возвращенный Гориславе, и Руслан вновь отправляются в путь на поиски Людмилы.

В садах Черномора томится Людмила. Ничто не радует княжну. Она тоскует по Киеву, по Руслану и готова покончить с собой. Невидимый хор слуг уговаривает ее подчиниться власти чародея. Но их речи вызывают лишь гнев гордой дочери Светозара. Звуки марша возве щают о приближении Черномора. Рабы вносят на носилках карлика с огромной бородой. Начинаются танцы. Внезапно раздается звук рога. Это Руслан вызывает Черномора на поединок. Погрузив Людмилу в волшебный сон, Черномор уходит. В бою Руслан срезает Черномору бороду, лишая его чудесной силы. Но он не может пробудить Людмилу от волшебного сна.

В долине разбит стан Руслана. Ночь. Ратмир охраняет сон друзей. Вбегают испуганные рабы Черномора, которых Руслан освободил из-под власти злого волшебника. Они сообщают, что невидимой силой вновь похищена Людмила, вслед за которой скрылся и Руслан. Фарлаф, похитив с помощью Наины княжну, привез ее в Киев. Но никто не в силах пробудить Людмилу. Светозар оплакивает дочь. Неожиданно появляется Руслан. Волшебным перстнем Финна он пробуждает княжну. Ликующие киевляне славят храброго витязя, воспевают отчизну.

«Первую мысль о Руслане и Людмиле подал мне наш известный комик Шаховский. На одном из вечеров Жуковского Пушкин, говоря о поэме своей «Руслан и Людмила», сказал, что он бы многое переделал; я желал узнать от него, какие именно переделки он предполагал сделать, но преждевременная кончина его не допустила меня исполнить это намерение». Так описывает Глинка зарождение замысла оперы «Руслан и Людмила».

Композитор начал работать над оперой в 1837 году, не имея еще готового либретто. Из-за смерти Пушкина он был вынужден обращаться к второстепенным поэтам и любителям из числа друзей и знакомых. Среди них были Н. В. Кукольник (1809-1868), В. Ф. Ширков (1805-1856), Н. А. Маркевич (1804-1860) и др. В текст оперы вошли некоторые фрагменты поэмы, но в целом он написан заново. Глинка и его либреттисты внесли ряд изменений в состав действующих лиц. Исчезли одни персонажи (Рогдай), появились другие (Горислава); подверглись некоторой переделке и сюжетные линии поэмы.

Замысел оперы в значительной степени отличается от литературного первоисточника. Гениальной юношеской поэме Пушкина (1820), основанной на темах русского сказочного эпоса, присущи черты легкой иронии, шутливого отношения к героям. От такой трактовки сюжета Глинка решительно отказался. Он создал произведение эпического размаха, исполненное больших мыслей, широких жизненных обобщений.

В опере воспеваются героизм, благородство чувств, верность в любви, высмеивается трусость, осуждаются коварство, злоба и жестокость. Через все произведение композитор проводит мысль о победе света над тьмой, о торжестве жизни. Традиционный сказочный сюжет с подвигами, фантастикой, волшебными превращениями Глинка использовал для показа разнообразных характеров, сложных взаимоотношений между людьми, создав целую галерею человеческих типов. Среди них — рыцарски благородный и мужественный Руслан, нежная Людмила, вдохновенный Баян, пылкий Ратмир, верная Горислава, трусливый Фарлаф, добрый Финн, коварная Наина, жестокий Черномор.

Опера писалась Глинкой в течение пяти лет с большими перерывами: она была закончена в 1842 году. Премьера состоялась 27 ноября (9 декабря) того же года на сцене Большого театра в Петербурге.

«Руслан и Людмила» – эпическая опера. Монументальные образы Киевской Руси, легендарные фигуры великого князя Светозара, богатыря Руслана, вещего народного певца Баяна переносят слушателя в обстановку глубокой древности, рождают представление о красоте и ве личии народной жизни. Значительное место в опере занимают фантастические картины царства Черномора, замка Наины, музыка которых наделена восточным колоритом.

Основной конфликт – столкновение сил добра и зла – отражен в музыке оперы благодаря рельефному противопоставлению музыкальных характеристик действующих лиц. Вокальные партии положительных героев, народные сцены насыщены песенностью. Отрицательные персонажи либо лишены вокальной характеристики (Черномор), либо обрисованы при помощи речитативного «говорка» (Наина). Эпический склад подчеркивается обилием хоровых массовых сцен и неторопливым, как в былинном повествовании, развитием действия.

Идея произведения – торжество светлых сил жизни – раскрывается уже в увертюре, в которой использована ликующая музыка финала оперы. В среднем разделе увертюры возникают таинственные, фантастические звучания.

Первый акт впечатляет широтой и монументальностью музыкального воплощения. Акт открывается интродукцией, включающей ряд номеров. Песня Баяна «Дела давно минувших дней», сопровождаемая переборами арф, имитирующих гусли, выдержана в мерном ритме, полна вел ичественного спокойствия. Лирический характер имеет вторая песня Баяна «Есть пустынный край». Интродукция завершается мощным заздравным хором «Светлому князю и здравье и слава». Каватина Людмилы «Грустно мне, родитель дорогой»– развитая сцена с хором – о тражает различные настроения девушки, шаловливо-грациозной, но способной и на большое искреннее чувство. Хор «Лель таинственный, упоительный», воскрешает дух древних языческих песен.

Сцена похищения начинается резкими аккордами оркестра; музыка принимает фантастический, сумрачный колорит, который сохраняется и в каноне «Какое чудное мгновенье»,передающем состояние оцепенения, охватившее всех. Венчает первый акт квартет с хором «О витязи, скорей во чисто поле», полный мужественной решимости.

Второй акт, состоящий из трех картин, начинается симфоническим вступлением, рисующим суровый таинственный северный пейзаж, объятый настороженной тишиной.

В первой картине центральное место занимает баллада Финна; музыка ее создает благородный образ, исполненный глубокой человечности и нравственной красоты.

Вторая картина по своему характеру противоположна первой. Облик Наины очерчен колючими ритмами коротких оркестровых фраз, холодными инструментальными тембрами. Меткий комический портрет ликующего труса запечатлен в рондо Фарлафа «Близок уж час торжества моего».

В центре третьей картины великолепная по музыке ария Руслана; ее медленное вступление «О поле, поле, кто тебя усеял мертвыми костями» передает настроение глубокого, сосредоточенного раздумья; второй – раздел, в быстром энергичном движении, наделен чертами героики.

Третий акт наиболее разнообразен по красочности, живописности музыки. Чередующиеся хоры, танцы, сольные номера рисуют обстановку волшебного замка Наины. Чарующе-обольстительно звучит гибкая, проникнутая сладостной истомой мелодия персидского хора «Ложится в поле мрак ночной». Каватина Гориславы «Любви роскошная звезда» полна горячего, страстного чувства. Ярко выраженным восточным колоритом отмечена ария Ратмира «И жар и зной сменила ночи тень»: прихотливая мелодия медленного раздела и гибкий вальсообразный ритм быстрого обрисовывают пылкую натуру хазарского витязя.

Четвертый акт отличается пышной декоративностью, яркостью неожиданных контрастов. Ария Людмилы «Ах ты доля, долюшка» – развернутая монологическая сцена; глубокая печаль переходит в решимость, негодование и протест. Марш Черномора рисует картину причудливого шествия; угловатая мелодия, пронзительные звуки труб, мерцающие звучания колокольчиков создают гротескный образ злого чародея. За маршем следуют восточные танцы: турецкий – плавный и томный, арабский – подвижный и мужественный; танцевальную сюиту заключает огненная, вихревая лезгинка.

В пятом акте две картины. В центре первой-проникнутый негой и страстью романс Ратмира «Она мне жизнь, она мне радость». Вторая картина – финал оперы. Суровый, горестный хор «Ах ты, свет-Людмила» близок народным плачам-причитаниям. Печалью окрашен и второй ход «Не проснется птичка утром», прерываемый скорбными репликами Светозара. Музыка сцены пробуждения овеяна утренней свежестью, поэзией расцветающей жизни; мелодию, полную живого, трепетного чувства, («Радость, счастье ясное»), запевает Руслан; к нему присоединяется Людмила, а затем остальные участники и хор. Заключительный хор («Слава великим богам») звучит ликующе, светло и жизнерадостно (музыка увертюры).

style="display:inline-block;width:300px;height:250px"
data-ad-client="ca-pub-6667286237319125"
data-ad-slot="5736897066">